Помолвка Даже самые стойкие крепости поддаются натиску врага

Помолвка

Даже самые стойкие крепости поддаются натиску врага... Даже камень вода
точит... Даже одуванчик способен пробиться через толщу асфальта, выставив
наружу в припадке эксгибиционизма свою задорную желтую головку... А что уж
тогда говорить о людях?

Как-то вечером, сидя возле телевизора и поглощая пиво, Степан и Кривой с
тоской смотрели на Геру, метающегося по комнате и с грохотом
переворачивающего стулья, грязные носки и прочую мебель. Шепотом
матерясь, он искал второй кроссовок, который куда то загадочно
спрятался. Когда наконец-то злосчастная обувка нашлась, дикоглазый Гера
вылетел из комнаты, долбанувшись по дороге грудиной о косяк.

Степан с Кривым переглянулись. Подобная катавасия продолжалась
ежевечерне уже в течение двух недель. Не то чтобы это сильно напрягало,
однако вносило смуту в привычный жизненный расклад. Степан сделал
большой глоток пива, икнул, посмотрел на Кривого и глубокомысленно
произнес:
— Наш малыш влюбился...

И это было абсолютной правдой, как ни странно. Нет! Гера уже не был тем
целкообразным подростком, как год назад. Его боевые товарищи довольно
быстро обучили его тому, как окучивать несметные поля студенток
педагогического факультета. И все, казалось бы, шло прекрасно. Но Гера,
болезненно перечитавшийся в детстве всяких "Алых Парусов", в каждой
двуногой в своей постели автоматически пытался найти Ассоль. Но вместо
нее пока попадались какие то Глаши Сусликовы.

Историческое событие произошло на одной из дискотек, традиционно
проходивших в бывшей телевизионке на 12-ом этаже. Укуренный Гера сидел в
уголочке и напевал сам себе под нос Б. Г. , абсолютно не слыша
грохочущего в колонках R.E.M.. Неожиданно периферийным зрением он
заметил какое-то движение слева от себя. Фокусировка глаз заняла не
более двух минут. Рядом с ним на подоконник примостилось какое то
существо женского пола. Девчонка внимательно глянула на Геру, попросила
зажигалку, а затем, прикурив, начала ему подпевать. Именно этот момент и
стал для Геры Ватерлоо...

Вот уже две недели Гера бегал за Инной (так звали эту девушку с
испанского факультета), дарил ей скудные стипендионные букеты, таскал
слушать плеер с кассетами русского рока и Джима Морриссона и давал
читать Кастанеду. Инна благосклонно внимала, но доступ к телу получен
еще не был. При таких раскладах и Степан, и Кривой послали бы
вертихвостку по известному адресу уже на второй день знакомства, но Гера
был не таков. Он охмурял Инну высоким штилем.

И ничего особенного то в ней не было. Обычная бобруйская бабища со
средней паршивости фигурой и мордахой на "четверочку". Степан быстро
просек ее натуру хищницы и пытался было вразумить Геру, но тот только
глуповато улыбался и мотал волосатой головой.

В этот вечер Гера таки не пришел ночевать в родной блок. А утром Степан
и Кривой были разбужены грохотом двери, которую кто-то нещадно пнул
ногой. После того в предбаннике, в котором не было света, кто-то
приложился некой частью тела о тумбочку и заматерился громким шепотом.
Гера пришел. Поняв это, Кривой со Степаном собрались опять захрапеть, но
ничего у них не получилось.
Гера незамедлительно внес свое туловище в комнату и уселся в кресло с
тяжелым вздохом. Степан приоткрыл один глаз, глянул на Ромео и тут же
проснулся. Такое несчастное лицо он видел последний раз у своего кота
после кастрации.

— Гера, ты чего? Что случилось-то? Опять не дала???
Кривой, услышав эти слова, тоже повернулся опухшей репой к Гере и
попытался сфокусировать на нем взгляд. Гера же еще раз горестно вздохнул
и начал рассказывать.
— Да уж лучше бы не дала... А так просто жопа... Короче все было нормально
ровно до начала секса. Я то думал, что в постели она секс бомба типа, а
на деле она – максимум хлопушка новогодняя... Но это все херня. Вы
представьте, просыпаюсь я утром, а она мне заявляет, что надо срочно
ехать к ее родителям знакомиться. Типа там благословение получить,
то-се... В этом углу, говорит, поставим шкаф, а в том – детскую кроватку...
И что-то мне так страшно стало... Я смотрю на нее, а в голове – ужас!!!!
Дикий ужас!!! Бля.... Что делать, пацаны?

Последнюю фразу он произнес с такой непередаваемой грустью в голосе, что
собравшийся уже было заржать Кривой, подавил в себе этот порыв и только
сочувственно пернул.

Потом спать уже никто и не пытался. Камрады сидели и обсуждали
дальнейшие действия Геры. Кривой, с присущей ему простотой и
непосредственностью, предложил зарядить Инне в ухо и послать к бениной
маме. Степан, как менее кровожадный индивид, мысль рукоприложить девушку
решительно отверг, но вариант посылания оставил в силе, как самый
надежный. Гера вздыхал и мотал лохматой головой. Для него это все было
пошло, подло и низко. Уже был выкурен первый утренний косяк и даже
выпита первая утренняя бутылка (на занятия в такой тревожный день было
решено положить пенис), но решение, устраивающее всех, так и не
находилось.

Но таки алкоголь вкупе с каннабисом стимулирует умственную деятельность
и положительно влияет на фантазийный ход мыслей! Не прошло и трех часов,
как Степан выдал на-гора беспроигрышный вариант разрешения проблемы.

— Бля! Я знаю, что надо делать!!!!
Гера (с надеждой) и Кривой (с удивлением) уставились на энергично
вскочившего с кресла Степана.
— Короче, дело в следующем! Раз этот додик (кивок в сторону Геры) не
хочет наносить этой бл..., гм, дуре... психологическую травму, значит она
сама должна стать причиной разрыва! – Степан радостно маханул очередной
"полтинник" и уставился на камрадов, явно ожидая цветов, оваций и
бросания чепчиков в воздух. Не дождался. Гера сидел, подобно
окуклившейся гусенице, стеклянными глазами взирая в будущее сквозь
Кривого. Кривой, в свою очередь, сильно наморщил репу, пытаясь понять
Степановы слова.
— Степан, ты это... Ты это щас с кем говорил?

Степан, расстроенный несостоявшимся эффектом, обиженно захрустел соленым
огурцом. В лице его читалась невыносимая боль от факта того, что он
живет среди дегенератов.

— Объясняю, бля... Надо чтобы она ему изменила... Тогда Гера с чистой
совестью сможет послать ее вместе с ее родителями, колясками и комодами.
Ясно вам, идиоты?
— А как это сделать? – в глаза Геры вернулась осмысленность (частично) и
надежда.
— Ну... как... Для этого у нас есть специально обученные люди, — Степан
поковырялся в носу и показал козявкой на Кривого. – Он же при желании
любую бабищу оприходует, известный блядун... А тебе, Гера, того и надо.

Кривой встрепенулся. Идея ему явно начинала нравиться, ибо свежее мясо в
его сексуальном рационе в последнее время появлялось нечасто. В целом
все были согласны. Еще примерно час, одна бутылка и два косяка ушли на
кристаллизацию плана (в хорошем смысле). После этого все дружно
завалились покемарить минут 120, чтобы к вечеру собраться с силами и,
собственно, приступить.

Вечер обещал быть насыщенным и веселым. Уже была произведена затарка
всеми необходимыми боеприпасами в ближайшем гастрономе. Был подметен в
блоке пол и сполоснуты тарелки. Кривой побрил подмышки, оросив их
Гериным дезодорантом, и состриг с ног когти. Степан приготовил убойную
кассету с медляками и занимался приготовлением пайки. Гера отвалил в
логово ничего не подозревающей бобруйчанки, которая и в страшном сне не
смогла бы предположить, какие тяжелые черные тучи сгустились над ее
маломыслящей головкой.

Идея встречи и пьянки была проста до безобразия (а разве в общаге бывает
иначе?), но, тем не менее, не лишена изящества. Гера вдул в уши своей
красавице, что он затевает что-то типа отмечания помолвки в кругу
друзей. Инна, услышав это, потекла от невыразимого ощущения счастья. Она
чувствовала, что сегодняшний вечер будет самым важным в ее жизни после
того памятного летнего дня, когда она, вчерашняя восьмиклассница,
лишилась девственности с хмельным комбайнером на деревенской дискотеке.

Все начиналось, как и было задумано. Ели тушеную картошку с мясом, пили
водку, закусывая ее солеными огурцами, которые Кривой приволок после
очередной поездки на родину. Инне галантно подливалось крепленое вино,
предварительно сильно охлажденное, что мешало понять его истинную мощь.
Радикальный Степан предложил ранее надыбать где-нибудь клофелина. Однако
филантропичный Кривой убедил его, что и подливания водки в портвейн
будет вполне достаточно. Так оно и вышло. Не прошло и двух часов, а
счастливая Инна была уже кривая, как турецкий ятаган. Она, было,
пыталась уйти домой поспать, но Гера изобразил на своем лице ужасную
обиду, сказав, что своим уходом она просто плюнет в его израненную
нежную душу. Инна осталась. На свою беду.

Следующим этапом спланированной операции стал временный Герин уход. Он
типа должен был срочно сбегать на почту позвонить маме и оповестить о
грядущей свадьбе. Инна, Кривой и Степан остались его дожидаться.
Естественно ни на какую почту Гера не пошел, а просто спустился на пару
этажей ниже в комнату Медузея, где они тут же начали разговляться пивком
и слушать The Cure.

В родном блоке на 12-ом этаже происходило следующее. Степан быстренько
убрал верхний свет, зажег свечи и врубил Chris Isaak’а, как наиболее
подходящий музыкальный продукт. Кривой немедленно пригласил Инну на
танец. Топтание двух пьяных туловищ происходило поблизости от кровати,
куда можно было быстро упасть. Степан "вспомнил" о каком то неотложном
деле и также свалил из комнаты. Поле боя было предоставлено Кривому в
безраздельное пользование.

В течение следующих 15ти минут Кривой использовал весь арсенал
"танцевального соблазнения". Он нервно и тяжело дышал Инне в ухо,
прижимался своей могучей грудью к ее сиськам, "случайно" касался губами
шеи и, естественно, терся ширинкой о бедра. Помогло. Еще через танец
ничего не соображающая Инна уже игриво хватала Кривого за междуножье и
тыкалась своим языком где-то у него в гландах. Спустя еще несколько
минут, она в абсолютно голом виде лежала на кровати с зажмуренными
глазами и заплетающимся языком бормотала что-то на тему того, что, как
честная девушка и практически замужняя жена, она не должна себе ничего
такого позволять. Впрочем, ей это не мешало стаскивать с Кривого трусы.

Первая попытка орального секса закончилась плачевно – Кривому облевали
мошонку. Пришлось принимать холодный душ в районе гениталий. Когда
Кривой вернулся в комнату, с кровати раздавался богатырский храп с
повизгиваниями и похрюкиваниями. Усилению либидо это абсолютно не
способствовало. Кривой уныло побродил вокруг кровати, с тоской глядя на
спящее тело. В этот момент дверь блока тихонько скрипнула и в дверном
проеме показалась глумливая и любопытная репа Степана.

— Ну что там??? – Степан живо интересовался воплощением плана Барбаросса
в жизнь.
— Да ничего, бля! Вон, смотри, заснула сука...

Степан вошел и с интересом уставился на Инну. Внешний осмотр сильных
впечатлений, похоже, не прибавил. Степан скривился.
— И что Гера в ней нашел? Талии нету, на жопе прыщи и ноги волосатые...
— Ну так и Гера не Мел Гибсон, — защитил девушку Кривой.
— Ладно! Шутки в сторону! Ты ее хоть трахнул? – Степан захрумкал взятым
со стола огурцом.
— Не-а, — горько отозвался Кривой. – Не успел, заснула.
— М-да... Ну а что стоим тогда? Действуй!
— Как это? – искренне удивился мачо. – Она же спит!!!
— Ну и что, — философски пожал плечами Степан. – Зато лежит удобно...

Кривой ошалело смотрел на Степана, пытаясь найти в его лице какой-нибудь
намек на шутку. Намек не находился. Степан сосредоточенно жевал огурец,
разглядывая грудь девушки. Было похоже, что хотя бы одна часть тела не
вызывала у него нареканий. Затем он подошел к кровати поближе и пятерней
ухватил Инну за сиську.

— Гм... Настоящая вроде... Ну так что, Кривой? Будем Гере помогать или
глазки строить?
— Степан, а может это... Может ты сам ее... того? – с надеждой посмотрел на
друга Кривой. Тот брезгливо поморщился.
— Не... Она не в моем вкусе...

Кривой еще раз уныло обошел вокруг кровати и тяжело вздохнул.

— Да ну ее в жопу! Не хочу!!!
— Ну... в жопу как раз необязательно, — глубокомысленно изрек Степан. – Но
в целом, ход твоих мыслей мне понятен и вызывает уважение...— Но делать то
что-то надо. Гера на тебя надеется.
— А давай ей просто скажем, что я ее трахнул! – озарило Кривого.
Степан задумчиво покачал головой.
— Не поверит, следов нет.
— Каких следов? – изумился Кривой.
— Ни типа трахались вы... Ты же как бы кончил? А сперма где? Подмываться
пойдет и поймет, что разводилово.
Да блин, засада... — Кривой погрустнел. – А что делать?
— Что, что... Надо как-то создавать улики...
— А как???
— Ну... Придумал!!! Надо ей во влагалище чего-нибудь залить! Чтобы на
сперму похоже было!!!

Кривой впал в глубокий ступор. Он всегда знал, что Степанова фантазия и
изворотливость не знает границ, но ТАКОГО он не ожидал. Однако, время
шло, надо было действовать. Степан куда то свалил, но через пару минут
появился в блоке, держа в руках клизму. Метод введения субстанции стал
вырисовываться. Осталось определиться с веществом. Поиски в холодильнике
особых результатов не дали. У сметаны была хорошая консистенция, но
неправильный цвет. Варенье, майонез и мед тоже с негодованием отмели.
Степан предложил воспользоваться силикатным клеем, но Кривому эта идея
почему то не понравилась. Поиски продолжили в ванной. На глаза попался
шампунь. И цвет и консистенция подходили на 100%, однако настораживал
запах яблок и возможное появление мыльных пузырей из причинного места.
Камрады уже совсем было, отчаялись, но тут Кривой нашел изящное и
правильное с медицинской токи зрения решение.

Когда через 15 минут в блок осторожно вошел накидавшийся пивом Гера, то
его челюсть упала на пол и начала нервно постукивать по ножке стола.
Картина поражала своей живописностью. Голая Инна лежала на кровати на
боку. Кривой стоял рядом, подняв и удерживая на весу ее правую ногу,
таким образом, открыв Степану свободный доступ к девичьим гениталиям.
Степан с весьма сосредоточенным лицом сидел рядом с кроватью на полу и
дрожащими руками вставлял пластиковый конец клизмы в интимную точку
туловища. Ошалевший Гера наблюдал. Наконец у Степана все получилось, и
он резко сжал рукой резиновую грушу. Дальнейшее происходило в ускоренном
режиме.

У Инны резко открылись глаза и уверенно полезли из орбит. Изо рта
раздался дикий рев самки белого медведя, у которой отняли сразу всех
детенышей. Вырвав ногу из цепких лап Кривого, она тут же засандалила
пяткой точно в лоб сидящему на корточках Степану. После этого, не
прекращая издавать сигналы воздушной тревоги, она вскочила с кровати,
мутным взором обвела комнату, схватила в охапку свои шмотки и через
мгновение исчезла в коридоре шустрой походкой кавалериста с широко
расставленными ногами.

Степан встал, потирая лоб, копчик и спину, тихонько ругаясь матом.
Кривой глупо улыбался. Гера наконец поднял свою челюсть и, слегка
заикаясь, произнес:
— А что вввы ей туда за...за... пихнули???
Степан индифферентно пожал плечами.
— Да ничего особенного. Сметану с минералкой смешали, — и он кивнул
головой в сторону стола.

Гера медленно подошел к столу, взял стоящую на нем бутылку, с интересом
посмотрел на нее и зачем-то понюхал. После этого он поставил ее на
место, с грустным вздохом опустился в кресло, обвел несчастными глазами
товарищей и произнес:

— Идиоты... Это уксусная эссенция...

Как бы то ни было, но о свадьбе Инна в будущем не заикалась и, встретив
случайно кого-либо из троих друзей в институте, она, болезненно
вздрагивая всем телом, пыталась моментально спрятаться в любом
подходящем месте.

Случайный анекдот