Тот, кто когда-нибудь пробовал самогон, настоянный на куринном помете,
подтвердит правдивость этой истории. Остальные слушайте...
Было это в далекие застойные годы, когда колхозники помогали студентам и
прочему мобилизованному люду убирать урожай. В то время я и мой друг
Микола, новоиспеченные лейтенантики из летного училища, служили в
прославленном N-ском многоорденоносном авиаполку. Вызывает нас как-то
замполит и говорит, что родина решила послать нас на ответственное
боевое задание — распылять дуст над бескрайними алтайскими полями. Тем
более, как следует из наших дипломов, материальную часть — самолет АН-2
(«кукурузник») — мы знаем на «отлично». Не могу сказать, что это задание
вызвало у нас большое воодушевление, но с начальством не спорят, и
вскорости мы оказались на новом месте прохождения службы.
Молодость и жизнелюбие помогли нам быстро справиться с унылостью
окружающей обстановки и за считанные дни мы выработали новый уклад
жизни. Полеты начинались в 8 часов утра. Жили мы в каком-то колхозном
бараке и аэродром был в километрах пяти от нас. Вставали мы часов в 6 и
неспеша добирались до аэродрома пешком. На нашу радость путь наш
пролегал через деревню Козловку, в которой мы буквально на следующий
день нашли добросердечную бабку Матрену, выдававшей нам за полтиничек
два — чистых как слеза и полных по самое некуда — стакана самогона.
Уютно расположившись на васильковом поле, под ласковыми лучами еще
незнойного солнца, мы неспеша выпивали наш самогон и заедали хрустящими
солеными огурчиками, которые бабка Матрена по своей душевной доброте
выдавала нам совершенно бесплатно. И жизнь после этого не казалась нам
такой уж хмурой.
Так продолжалось почти месяц. Но однажды, к своему большому удивлению,
мы не застали Матрену дома — она уехала в райцентр за пенсией. Наши
организмы, привыкшие за месяц к определенному порядку, требовали своего.
Мы пошли по домам искать замену и скоро нашли ее. Одна из соседок
Матрены вынесла нам два стакана, наполненных жидкостью, от которых
шибанул такой дух, что я чуть не блеванул тут же на огороде.
— Ты чего, бабка, отравить нас хочешь? -заорал я на нее.
— Да вы что, сыночки, — стала оправдываться бабка, — вы только
попробуйте, это же не простой самогон, а на куринном помете. Это ж
лечебное средство, по старинному алтайскому рецепту, всю заразу из вас
в миг повыгонит.
Я не большой, конечно, специлист в бродильных технологиях, но из
бабкиных слов выяснилось, что на определенной стадии перегонки брагу
заливают в специальную бочку, имеющую две стенки. А объем между стенками
полностью заполняют куринным пометом. Уж не знаю, какие при этом
действуют химические процессы, всякая там абсорбция и прочее, но бабка
уверяла, что более чистого самогона в мире не существует.
— Как же пить эту гадость? — не успокаивался я.
— Да так и пейте, заткинете нос пальцами и быстро глотайте.
Выбирать было не из чего, наше время уже подпирало — мы взяли у бабки
самогон и двинулись на присиженное место, неся стаканы на вытянутых руках,
отвернув носы в сторону. По команде, предварительно дружно выдохнув, мы
опрокинули стаканы. Последнее, что я помню, это Миколу с широко
выпученными глазами, держащими в руках пустой стакан. Как он опускал его
на землю, я уже не видел.
... Проснулся я оттого, что знойное алтайское солнце немилостиво било
мне прямо в глаза. Хотя мысли в голове вращались с непреодолимым трудом,
я сумел заметить, что солнце стоит прямо в зените — время перевалило за
полдень. В ужасе вскочив, я принялся трясти Миколу:
— Микола, вставай, проспали к едреной матери, полеты давно начались!
Судорожно похватав вещи, мы бегом кинулись на аэродром, с ужасом
представляя, какую телегу председатель колхоза накатает в часть.
Подбежав к полю аэродрома, мы поняли, что произошло что-то неладное.
Множество незнакомого нам народа носилось туда-сюда. На поле виднелись
какие-то вертолеты, которых раньше здесь не было. У поля стоял газик
председателя колхоза, милицейские машины из райцентра и черная «Волга»
секретаря райкома, которую мы за все время видели только один раз, когда
колхозу вручали какое-то переходящее знамя. Напуганные происходящим, мы
решили потихоньку обойти поле, чтобы выяснить в ангаре, что происходит,
и как раз наткнулись на Семена, местного сторожа. Тот, увидев нас, встал
как вкопанный и заорал что есть мочи:
— Бл-я-я-я-я! Мужики! Где ж вы были?! Вас сутки весь район ищет!!!
Я не люблю вспоминать события, последовавшие за этим днем. Хочу лишь
сказать, что в результате все закончилось более-менее благополучно,
но самогон, настоянный на куринном помете, с тех пор я больше не пью...
kuzya (c) 2002
подтвердит правдивость этой истории. Остальные слушайте...
Было это в далекие застойные годы, когда колхозники помогали студентам и
прочему мобилизованному люду убирать урожай. В то время я и мой друг
Микола, новоиспеченные лейтенантики из летного училища, служили в
прославленном N-ском многоорденоносном авиаполку. Вызывает нас как-то
замполит и говорит, что родина решила послать нас на ответственное
боевое задание — распылять дуст над бескрайними алтайскими полями. Тем
более, как следует из наших дипломов, материальную часть — самолет АН-2
(«кукурузник») — мы знаем на «отлично». Не могу сказать, что это задание
вызвало у нас большое воодушевление, но с начальством не спорят, и
вскорости мы оказались на новом месте прохождения службы.
Молодость и жизнелюбие помогли нам быстро справиться с унылостью
окружающей обстановки и за считанные дни мы выработали новый уклад
жизни. Полеты начинались в 8 часов утра. Жили мы в каком-то колхозном
бараке и аэродром был в километрах пяти от нас. Вставали мы часов в 6 и
неспеша добирались до аэродрома пешком. На нашу радость путь наш
пролегал через деревню Козловку, в которой мы буквально на следующий
день нашли добросердечную бабку Матрену, выдававшей нам за полтиничек
два — чистых как слеза и полных по самое некуда — стакана самогона.
Уютно расположившись на васильковом поле, под ласковыми лучами еще
незнойного солнца, мы неспеша выпивали наш самогон и заедали хрустящими
солеными огурчиками, которые бабка Матрена по своей душевной доброте
выдавала нам совершенно бесплатно. И жизнь после этого не казалась нам
такой уж хмурой.
Так продолжалось почти месяц. Но однажды, к своему большому удивлению,
мы не застали Матрену дома — она уехала в райцентр за пенсией. Наши
организмы, привыкшие за месяц к определенному порядку, требовали своего.
Мы пошли по домам искать замену и скоро нашли ее. Одна из соседок
Матрены вынесла нам два стакана, наполненных жидкостью, от которых
шибанул такой дух, что я чуть не блеванул тут же на огороде.
— Ты чего, бабка, отравить нас хочешь? -заорал я на нее.
— Да вы что, сыночки, — стала оправдываться бабка, — вы только
попробуйте, это же не простой самогон, а на куринном помете. Это ж
лечебное средство, по старинному алтайскому рецепту, всю заразу из вас
в миг повыгонит.
Я не большой, конечно, специлист в бродильных технологиях, но из
бабкиных слов выяснилось, что на определенной стадии перегонки брагу
заливают в специальную бочку, имеющую две стенки. А объем между стенками
полностью заполняют куринным пометом. Уж не знаю, какие при этом
действуют химические процессы, всякая там абсорбция и прочее, но бабка
уверяла, что более чистого самогона в мире не существует.
— Как же пить эту гадость? — не успокаивался я.
— Да так и пейте, заткинете нос пальцами и быстро глотайте.
Выбирать было не из чего, наше время уже подпирало — мы взяли у бабки
самогон и двинулись на присиженное место, неся стаканы на вытянутых руках,
отвернув носы в сторону. По команде, предварительно дружно выдохнув, мы
опрокинули стаканы. Последнее, что я помню, это Миколу с широко
выпученными глазами, держащими в руках пустой стакан. Как он опускал его
на землю, я уже не видел.
... Проснулся я оттого, что знойное алтайское солнце немилостиво било
мне прямо в глаза. Хотя мысли в голове вращались с непреодолимым трудом,
я сумел заметить, что солнце стоит прямо в зените — время перевалило за
полдень. В ужасе вскочив, я принялся трясти Миколу:
— Микола, вставай, проспали к едреной матери, полеты давно начались!
Судорожно похватав вещи, мы бегом кинулись на аэродром, с ужасом
представляя, какую телегу председатель колхоза накатает в часть.
Подбежав к полю аэродрома, мы поняли, что произошло что-то неладное.
Множество незнакомого нам народа носилось туда-сюда. На поле виднелись
какие-то вертолеты, которых раньше здесь не было. У поля стоял газик
председателя колхоза, милицейские машины из райцентра и черная «Волга»
секретаря райкома, которую мы за все время видели только один раз, когда
колхозу вручали какое-то переходящее знамя. Напуганные происходящим, мы
решили потихоньку обойти поле, чтобы выяснить в ангаре, что происходит,
и как раз наткнулись на Семена, местного сторожа. Тот, увидев нас, встал
как вкопанный и заорал что есть мочи:
— Бл-я-я-я-я! Мужики! Где ж вы были?! Вас сутки весь район ищет!!!
Я не люблю вспоминать события, последовавшие за этим днем. Хочу лишь
сказать, что в результате все закончилось более-менее благополучно,
но самогон, настоянный на куринном помете, с тех пор я больше не пью...
kuzya (c) 2002
Комментариев пока нет, будь первым!