Вот, созрел поделиться историей Было это во времена моей учебы

Вот, созрел поделиться историей.
Было это во времена моей учебы на филфаке питерского университета.
Кто бывал там в начале 90-х годов, наверняка помнит чудное место
под названием яма. Для остальных поясню — ямой назывался студенческий
буфет в полуподвале факультета. Знаменит он был тем, что преподаватели
туда заходить просто не решались. Голубоватый дымок с характерным
сладковатым запахом начинал сладко тревожить обоняние еще на дальних
подступах к этой обители утех. Не редкостью была игра в кости, очко,
преф на деньги. Кое-кто даже приносил рулетку (было такое пластиковое
чудо таллинского, кажется, производства). Случался и спонтанный секс
с залетными девками прямо на столах. А водка с пивом с успехом заменяли
кофе с булочкой. Светлой памяти яма... Сейчас там столовая
самообслуживания. Суки...
Так вот.
Заглянул как-то в яму мой добрый приятель по имени Леша. Человек очень
талантливый, милый, но несколько... как бы это... депрессивного склада.
Был он о ту пору безнадежно влюбен в одну мою однокурсницу и на этой
почве всерьез страдал.
Забив на пару толстый болт, я остался с ним, пытаясь успокоить его
истерзанную душу. Получалось не очень. В сердцах говорю:
— Щас бы тебе курнуть слегка... и печаль отступит, и тоска пройдет...
И тут Леша поднимает голову, пелена страдания как-то быстро рассеивается,
и он деловито говорит:
— Так у меня же целый стакан в сумке... Мне вчера подарили. А я напился
с вечера и совсем забыл...
Эврика! Я извлекаю из широких штанин пачку беломора, раскладываю
на столе газетку, мы бодяжим чудную чуйскую травку с пахнущим сеном
беломорским табачком, взрываем по косячку и понеслась... Было решено
забить двадцать пять патронов, чтобы своевременно пресекать любые
поползновения депрессии.
И вот.
В разгаре
процесса...
Раскрывается дверь.
И в кафе
входит
Людмила Алексеевна Вербицкая — и.о. ректора университета, академик РАН,
в сопровождении двух преподавателей с дурацкими красными повязками
на руках — типа рейд по выявлению дебоширов и прогульщиков.
А надо сказать, что отношения у нас Л.А. были вполне дружелюбные
и помнила она меня с первого курса как хорошего студента: -)
И я ОБРАДОВАЛСЯ... То есть вполне искренне обрадовался. Встал
и с блаженной улыбкой подошел к ней, приобнял за плечи и говорю:
— Как я рад вас видеть, Людмила Алексеевна! Как вы там (а ее как раз
недавно назначили и.о. ректора), справляетесь? Не заклевали вас там?
Мы тут за вас все переживаем...
И, главное дело — все это абсолютно искренне. То есть, ну вот
на голубом глазу абсолютно... И вот мизансцена. Я стою с косяком
в зубах. На столе вывален СТАКАН травы и штук десять характерно
закрученных у кончика сверхдлинных папиррос. Глаза преподов медленно
стекленеют. А Вербицкая в моих ласковых объятиях (а я выше ее головы
на полторы) едва сдерживается, чтобы не расхохотаться.
Наконец она медленно выдавливает из себя:
— Спасибо, Антон... Спасибо. Пока, вроде, справляюсь...
— Ну Вы держитесь там, — говорю я продолжая крепко сжимать ее плечи
и, кажется, готовясь от избытка светлых чувств ее поцеловать.
Едва сдерживаясь от хохота, она попрощалась и вышла.
Рейд был сорван.
Странно, что я ей пыхнуть не предложил... В том состоянии вполне мог.
И все это чистая правда.

Случайный анекдот