Русский как иностранный Могуч и велик русский язык со всеми его

Русский как иностранный.

Могуч и велик русский язык со всеми его правилами, исключениями,
падежами и средним родом, будь он неладен. Так думал молодой повеса
Федерико Лезервуд в московском метро по пути на очередной урок русского
языка. Ведь, например, совершенно невозможно запомнить, а еще труднее
понять, почему "лоб" и "столб" в устной речи оглушаются до "лоП" и
"столП", не теряя значения, а неприличный возглас "О, бля" при оглушении
становится невинным "Опля", совершенно теряя свой смысл.

А еще эти москвичи с их идиотской манерой произносить безударные "о" как
"а" — ФедерикА, ФедерикА... Вначале он пытался объяснить всем и каждому,
что Федерика – это женское имя, а его мужское имя Федерико заканчивается
на твердую, хоть и безударную "о", но каждый раз ему говорили, что
москвичи акают и будут продолжать акать, так что надо привыкать.

В конце концов он смирился и тоже решил начать акать, чтобы не
выделяться. Но первая же попытка Федерико не выделяться окончилась
неудачей. На день рождения программиста Васи он, заранее подготовив
речь, поднялся из-за стола с бокалом шампанского и, усиленно акая,
произнес:
— Вася, дАрагой...
Но дальше говорить ему не дали. Вася прервал его вопросом: "Почему
дАрагой?! Ты что грузин? " И все заржали как сивые мерины...

В конце вечера, когда народ был уже порядком пьян, Вася пробился к
грустному Федерико и хлопнул по плечу:
— Ты, бля, не обижайся, Федерико, но давай мы тебя будем коротко звать
Федом. Фед Лезервуд – вполне смачно звучит, бля.
На это отдыхавшая лицом в салате секретарша Верочка выдала историческую
фразу, на секунду поднявшись из салата:
— А давайте его вообще на русский переведем. Лезер – кожа, вуд – дерево.
Значит, Лезервуд – это Кожедуб. Федя Кожедуб, — и она упала обратно в
салат под гомерический хохот окружающих.

Через пару дней "переведенный" Федя Кожедуб снова стал объектом шуток. В
закусочной он откусил кусок от предложенного пирожка с луком,
подозрительно посмотрел на него, потом на нас и спросил:
— А почему вы говорите "с луком", когда на самом деле в нем много луков?

К вечеру эту фразу в офисе пересказывали как анекдот.

Федя обиделся, сделался молчалив и грустен. Мне стало его жалко, и я
посоветовал ему сходить в модный тогда клуб "Хангри Дак" развеяться.
— Ты что, — округлились у него глаза. – Мне в американском посольстве
памятку дали. Там написано, что туда ходить не можно.
— Ага, неможно, — передразнил его я. – Потому что в "Хангри Дак" каждый
второй посетитель и так американец. Сходи, Федя, не пожалеешь.
И он сходил.

На следующее утро Федя пришел на работу с опозданием. Верхняя пуговица
рубашки растегнута, узел галстука свернут на бок, под глазами появились
синяки от бессонной ночи, а в глазах чертики.
— Ну как отдохнул, Федя?
— Спасибо, Аркадий. Карашо. Мне девушку подарили.
Оказалось, что в клубе Федя познакомился с другим американцем, который
привел с собой двух девушек. И узнав, что у Феди нет ни одной, подарил
свою подружку Кожедубу.
— Поздравляю, — сказал я ему и углубился в работу.
Но через минуту был прерван вопросом:
— Аркадий, а что означает слово "закончить"?
— Ну, — начал я, — закончить можно перевести как стоп, финиш, – но
заметив Федины округлившиеся глаза, спросил: — А в каком контексте?
Федя подвинулся ко мне поближе и зашептал: — Она мне утром сказала, что
хорошо закончила.
— А, — рассмеялся я. – Так это по вашему будет "пришла".
Федя удовлетворенно закивал, а я опять попытался поработать, но снова
был прерван вопросом:
— Аркадий, а почему в русском языке мужское начало негативное, а женское
позитивное?
— Что ты имеешь в виду? – спросил его я, понимая, что ночью Федя явно не
скучал.
— Ну как же, хуево – это плохо. Да?! А пиздато – хорошо.
— Ну, мой дорогой друг, — начал я объяснения, еле удерживаясь, чтоб не
загоготать, — во-первых, хуево – это не то, чтобы мужское начало, а как
бы даже наоборот – конец. А во-вторых, передай своей подружке, что есть
еще слово "охуительно", что гораздо лучше, чем просто "пиздато"...
И я выскочил в туалет и корчился там от дикого, рвущего живот хохота. А
в обеденный перерыв сгонял к своему другу Мише, владельцу издательского
дома "Дельта Паблишинг" и привез Феде только что изданный разговорник
неформальной лексики для иностранцев.

С этого дня Федя обрел, наконец, вкус к жизни и почувствовал аромат
русского языка. В день зарплаты он "хрустел капустой" и "получал бабло",
на работе он во все "врубался", а на пьянке наоборот "вырубался". Хангри
Дакские девушки вкупе с программистом Васей научили его пить водку по
гусарски — с шампанским, а утром похмеляться пивом.
Когда во время очередной корпоративной вечеринки немец Кляус Ропке
увлеченно врал что-то юной и прелестной аудиторше, Федя "подхилял" к
нему нетвердой походкой и сказал:
— Ну что ты все звездишь, Кляус. Ты просто какой-то Пиздикляус.
От такого поворота Ропке просто "с дуба рухнул", а хохочущая аудиторша
расплескала выпивку ему на штаны.
Программист Вася выдохнул: — Ну ты, бля, даешь.
На что Федя выдал:
— Вася, в Грузии мужчинам к имени добавляют слово "батон". И ты бы там
был Вася-батон. В Айзербайджане мужчинам к имени добавляют слово "заде".
И ты бы там был Вася-заде. А в России за любовь к слову "бля" ты у нас
будешь Вася-бля.

В этом месте "Ну ты, бля, даешь" выдохнули уже все остальные. А Вася еще
и долго не мог вдохнуть.

Словом, разговорник "Дельта Паблишинг" развязал Феде язык, а
ХангриДакские девочки отвязали ему все остальное. Федя превратился в
отвязанного, не сдержанного на язык обаятельного типа, что в конце
концов его и погубило.

На очередной встрече с главной бухгалтершей нашего основного клиента и
двумя ее заместителями, мучившийся с похмелья Федя как бы про себя
произнес:
— Гранд дама и ее припиздыши.
Федя был услышан и тут же уволен.

Провожать его домой в Америку собрался чуть ли не весь офис. Девчонки
плакали. Да и мужики были в расстроенных чувствах. Федя пил с Васей на
брудершафт и невпопад повторял:
— Как же я вас всех люблю, бля, век воли не видать...

Игорь Левицкий (www.levitski.com, igor@levitski.com)

Случайный анекдот